1 января 1917 года в журнале “Новая молодежь” вышла статья Ху Ши “文学改良刍议” (“Предварительные предложения по литературной реформе”, “Вэньсюэ гайлиань чуъи”). В ней автор представил свое понимание литературной реформы и предложил те меры, которые, по его мнению, необходимы для ее свершения. Эта статья стала первым и основным программным документом сторонников перехода от классического литературного языка к разговорному. Именно с ее выходом литература ХХ века стала такой, какая она сейчас. Мы хотели бы представить Вам перевод этого исторического документа, однако, отмечаем, что он выполнен с небольшими сокращениями (по большей части, это касается пункта шесть). Курсив – переводческий.

Многие спорят о литературной реформе, но кто такой я, малообразованный и неграмотный, чтобы высказывать свое мнение? Тем не менее, на протяжении некоторого времени я изучал этот вопрос и не раз размышлял на эту тему, чему способствовали и мои рассуждения с друзьями, а мои выводы, возможно, могут показаться не безынтересными. В этой статье я хотел бы представить восемь основных положений и рассмотреть каждое из них внимательнейшим образом, пригласив к изучению и дискуссии всех тех, кто заинтересован в этом вопросе.

Я верю, что в данный момент литературная реформа должна включать в себя восемь положений:

1. Писать со смыслом (须言之有物);
2. Не подражать древним (不摹仿古人);
3. Следовать грамматическим нормам (须讲求文法);
4. Не предаваться меланхолии (不作无病之呻吟);
5. Отказаться от избитых литературных клише (务去烂调套语);
6. Не использовать туманных литературных намеков (不用典);
7. Отказаться от ритмико-мелодической парности построения текста (不讲对仗);
8. Не избегать простонародных и популярных выражений (不避俗字俗语).

Писать со смыслом (须言之有物)

В последнее время литературу нашей страны поразила страшная болезнь – за словами не кроется смысла. Сегодня люди считают, что “текст – это только слова, и нет в этом ничего сложного”, но какой прок от литературы без сути? Поэтому, когда я говорю “смысл”, я имею в виду фразу древних: “литература – носитель высоких идеалов”. Под смыслом я понимаю следующее:

1. Чувства. Чувства – это душа литературы, литература, лишенная чувств, подобна человеку без души.
2. Идея. Под идеей я подразумеваю понимание, знания и идеалы. Идея не обязательно зависит от литературы, но ценность литературы находится в неразрывной связи с идеей, а ценность идеи несомненно возрастает, если она обличена в литературную форму. Именно по этой причине столь для нас значимы трактат Чжуанцзы, стихотворения Тао Цяня, Ли Бо и Ду Фу, цы Синь Цзясюаня и роман Ши Найань.

Литература, которая не наделена двумя этими качествами, как глупая бесчувственная красавица. Такие произведения внешне красивы, но по сути – безделицы. В последнее время литераторы более обращают внимание на форму произведения – сочетание тонов и ритмов, правильное положение слов и фраз. Это приводит к порче литературы – она теряет в качестве, становится бездуховной. Чтобы исправить это, нам необходимо вернуться к тому самому смыслу. И что же это? Не что иное, как чувство и идея.

Не подражать древним (不摹仿古人)

Литература со временем изменяется. Каждый новый период – Чжоу и Цинь, Юань и Мин – имеет свою литературу. И это не мое частное мнение, а закон эволюционного развития. Возьмем к примеру прозу: Сыма Цянь и Бань Гу, Хань Юй, Лю Чжуюань, Оуян Сю и Су Сюнь, записи бесед неоконфуцианцев, Ши Найань и Цао 
 Сюэцинь – все это примеры прозы, этапы ее развития. В каждый период происходили изменения, и у каждого из них своя уникальная характеристика. С современной точки зрения этот путь представляет собой эволюцию, ведь мы не можем сказать, что произведения древних превосходят современных авторов. Проза Цзо Цюмина восхитительна, и разве она уступает запискам неоконфуцианцев или “Речным заводям”?

Я всегда считал, что современные китайские эксперименты на разговорном языке можно с гордостью сравнивать с лучшими образцами современной мировой литературы. И это потому, что они не подражают древности, а описывают современное общество современным языком – именно это и делает их подлинной литературой.

Следовать грамматическим нормам (须讲求文法)

Современные поэты и писатели пренебрежительно относятся к грамматике, примеров этому множество. Особенно это касается тех, кто пишет уставные пятисловные (семисловные) стихи в стиле парных построений. Они говорят, что это “несущественно”. Но такое отношение приводит к тому, что стихи требуют подробного разъяснения.

Не предаваться меланхолии (不作无病之呻吟)

Это не такой простой пункт. Многие молодые поэты видят все в черном свете и берут себе такие псевдонимы как 寒灰 (пер. – Остывшая зола), 无生 (пер. – Безжизненный), 死灰 (пер. – Холодная зола). В их поэзии много таких образов как закат солнца, символизирующий закат жизни, осенний ветер, как вестник увядания, им кажется, что пришедшая весна слишком быстро уходит, а распустившиеся цветы слишком скоро увядают. Все окрашено в траурные цвета. Старики они? Или все-таки молодые? Распространение такой порочной практики приводит к еще большему упадку, пропадает желание воспрянуть духом и служить Родине, хочется лишь роптать и писать унылые вещи, но писатель должен жить долго и воодушевлять своих читателей на подвиги. Хватит болезненно вздыхать, вот что я имею в виду. Мне ли не знать, что в нашем государстве много пороков? Но чем эти стоны могут помочь во время кризиса? Я надеюсь, что все писатели станут такими, как Фихте и Мадзини, а не будут уподобляться Цзя И, Ван Цань, Се Гаоюй, Цюй Юань. Не следует, как они, впадать в блуд, употреблять алкоголь, падать духом и терпеть неудачи – это совершенно недостойное занятие.

Отказаться от избитых литературных клише (务去烂调套语)

Под этим я понимаю, что писатели должны использовать собственные слова и исходить из личного опыта. И уходить в этом так далеко, насколько позволят рамки реализма и литературного замысла. Тот же, кто предпочитает опираться на литературные клише и готовые фразы, ленив и не способен лично описывать события.

Не использовать туманных литературных намеков (不用典)

Из всех восьми пунктов этот подвергался особенной критике со стороны моих друзей, именно поэтому я уделил ему особое внимание. Я говорю о намеках в широком смысле этого слова, и делятся они на пять категорий:

• Намеки на древних авторов и произведения, которые являются универсальными;
• Идиомы;
• Ссылки на исторические события;
• Сравнения с героями прошлого;
• Цитаты.

Я не говорю, что стоит отказаться от литературных намеков вовсе, но я не одобряю их использование. Это говорит о том, что литератор не способен создавать и удерживать собственные образы, вместо этого в голове у него путаница из древних образов и аллюзий, которые в действительности могут не подходить ситуации.

Отказаться от ритмико-мелодической парности построения текста (不讲对仗)

Парность – это одна из особенностей человеческого языка, это причина, по которой Конфуций и Лао Цзы использовали этот прием. Вот некоторые примеры:

• “Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное Дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя.” (“Даодэцзин” – первая глава, использован перевод Ян Хиншуна);
• “Благородный муж ест, не домогаясь насыщения, живет, не ища спокойствия.” (“Беседы и суждения” – 1.14, использован перевод В. П. Васильева);
• “Если кто [будучи] беден и не льстец, богат и не возгордился — каково [это, т. е. не похвально ли]?” (“Беседы и суждения” – 1.15, использован перевод В. П. Васильева);
• “Ты любишь [т. е. жалеешь] этого барана, [а] я люблю, [т. е. жалею] эти церемонии” (“Беседы и суждения” – 3.17, использован перевод В. П. Васильева).

Но в этих примерах параллелизм использован вполне естественно, в них нет жесткой позиции по поводу тонов, предлогов и частей речи. В период же литературного упадка писателям нечего сказать, и они принимаются за разработку правил стихосложения и получают параллельную прозу и регулярные стихи цы и другие жесткие конструкции. Я не говорю, что форма этих произведений плоха, но для анализа остается немного. Почему? Не потому ли, что свобода самовыражения человека сильно ограничена? (Ни одну глубокую мысль невозможно выразить в жестком регулярном стихе). Поэтому говоря сегодня о литературной реформе, о ее важнейшем фундаменте, не стоит отвлекаться и тратить силы на мелочи и детали. Вот почему я выступаю против ритмико-мелодической парности построения текста. Даже если она не может быть отменена, нужно относиться к ней только как к литературному приему, а не как к чему-то по-настоящему важному.

До сих пор есть люди, которые презрительно относятся к романам на разговорном языке, считая их пустяком. Но для  Ши Найань, Цао Сюэцинь и У Вояо (в статье – У Цзяньжэнь) ритмико-мелодическая парность построения текста – пустяк. И думаю, что те, кто их почитал, поймут меня.

Не избегать простонародных и популярных выражений (不避俗字俗语)

Я думаю, что даже такие патриархи литературы как Ши Найань, Цао Сюэцинь и У Вояо не избегали использования вульгарных и простонародных выражений (обратите внимание на пункт второй статьи). Но обратимся к более древнему опыту. Когда буддистские тесты проникли в Китай, в классических текстах не было аналогов для отражения смысла, поэтому переводчики прибегали к простым и понятным образам, а их стиль приблизился к разговорному языку. В дальнейшем многие буддистские проповеди и диалоги подавались именно в этом стиле. А после того, как в эпоху Сун приверженцы неоконфуцианства использовали разговорный язык в записи, такой стиль стал нормативным (ему следовали и во времена династии Мин). Но в то время разговорный язык проник еще дальше – его можно найти в поэтических произведениях Тан и Сун. Три века вплоть до конца династии Юань Север Китая находился в руках иноземцев (Ляо, Цин, Юань). За эти триста лет в Китае появилась и получила широкое распространение популярная литература. В прозе она представлена произведениями такого вида как “Речные заводи”, “Путешествие на Запад”, “Троецарствие”, а драматургических произведений не счесть (касательно китайских (собственно, ханьцев) писателей – более чем несколько десятков; всегда моя страна была богата литературными талантами, но никогда более, чем сейчас). С современной точки зрения династию Юань следует оценивать как пик литературного развития Китая, именно в то время была написана большая часть нашего литературного наследия. Это бесспорно! В то время письменный и разговорный языки были очень близки друг к другу, и последний практически стал литературным. Если бы эта тенденция не встретила препятствий, то насколько “живой” была бы сейчас китайская литература, а работы Данте и Лютера появились бы в Китае. (В древности каждое государство имело собственный язык, но для литературных текстов использовался латинский, как и в моей стране -вэньянь. Вслед за работами Данте на итальянском языке государственный язык начинает вытеснять латынь, а протестант Лютер впервые выпустил книги на немецком языке – Ветхий и Новый Завет, поэтому бурное развитие началось с немецкой литературы. Затем к этому приходят и Англия, и Франция. “Новый завет” был напечатан в 1611 году, всего триста лет назад, но и сегодня в европейских языках есть простонародные выражения. Причина такого бурного развития в смерти латинского и в появлении “живого” литературного языка, а “живой” язык может появиться только тогда, когда существует единый нормативный государственный язык). Однако, эта тенденция была прервана в эпоху Мин, когда, с одной стороны, багу (八股取士) был принят в качестве нормативной формы, а с другой – литераторы, например, “семь мужей” во главе с Ли (судя по всему имеется в виду Ли Мэнян или Ли Паньлун) стали проповедовать “возвращение к древности”. Таким образом, был потерян шанс объединить письменный и устный языки, который выпадает всего раз в тысячи лет. Но, с современной точки зрения, очевидно, что разговорный язык был одним из основных векторов развития китайской литературы и станет таким в будущем. (Это мое личное мнение, и немногие с ним согласятся). По этой причине я считаю, что нельзя избегать использования просторечных фраз в литературе. Чем использовать в ХХ веке мертвые фразы и выражения трехтысячелетней давности, чем принимать опыт далеких времен и выражения Цинь, Хань или Эпохи Шести Династий, лучше обратиться к известным каждому выражениям из “Речных заводей” и “Путешествия на Запад”.

Итоги

Эти восемь пунктов – результат изучения мною в течение последних лет весьма сложного вопроса.  Я пришел к этим выводам в далекой, чужой стране, в свободное время от чтения книг, без возможности обратиться за советом к учителям и старшим товарищам, поэтому не исключаю, что в них присутствует некоторая крайность. Однако, в этих восьми пунктах и кроется фундаментальный для литературы вопрос, который необходимо изучить. Таким образом, полагаю, что эти наброски привлекут внимание всех тех, кто занимается изучением этого вопроса у нас и заграницей. Пока это лишь мои скромные суждения, только черновик, но полагаю, что в нашей стране найдутся и те, кто сможет увязать все это вместе и исправить ошибки.

Примечание:

Статья достаточно распространена в китайском сегменте Интернета. Например, здесь или здесь.