Редакция очень признательна Воробьевой Алисе за возможность опубликовать перевод рассказа Чжан Айлин “Мечта о таланте” (“天才梦”, “Тянь цай мэн”).

Я была странной девочкой, с самого детства на меня смотрели, как на гения, и помимо развития моих талантов не существовало никаких других целей. Однако когда детские бурные размышления постепенно изменились, я обнаружила, что за исключением своей мечты о таланте не имею за душой ничего, кроме взбалмошности. Современники прощали вагнеровскую невоспитанность, но меня они извинить не могли.
К тому же американская манера поощрения еще более заставляла меня чувствовать себя ребенком одаренным. Когда мне было три года, я могла декламировать танские стихи. Я еще помню, как в полной тишине становилась на старый плетеный стул, робко покачивалась и наизусть читала: «Продажным женщинам не оплакать гибель страны отцов. Слышу, на том берегу горланят «Цветы на заднем дворе» ¹, – представляя, как слезинки катятся из глаз автора. В семь лет я написала первый рассказ о трагедии в одном семействе. Столкнувшись с написанием сложных иероглифов, я часто бегала с расспросами к кухарке. Второй рассказ повествует о самоубийстве брошенной молодой девушки. Моя мать, критикуя, сказала: «Если она захотела совершить самоубийство, то совершенно непонятно, зачем было садиться на поезд, идущий из Шанхая до Сиху ², чтобы именно там броситься в воду». Но для меня скрытой подоплекой было поэтическое желание сделать все как в стихах. В конце концов, не уступив никому, я все оставила в точности, как было.
Внеклассной литературой для меня были лишь «Путешествие на Запад» и некоторые сказки. Но они совершенно не ограничивали мои собственные размышления. В тот год, когда мне было восемь лет, я попробовала написать рассказ, что-то подобное утопии, назвав его «Веселая деревня». Жители этой «веселой деревни» – воинственная горная народность, одолевшая людей национальности мяо и заслужившая почет и уважение – даже китайский император повелел не брать с них налоги и предоставил власть на основе самоуправления. Поэтому «веселая деревня» – это одна большая семья, отрезанная от внешнего мира, где жители сами обрабатывают землю, сами ткут, сохранив часть живой культуры того времени, когда существовали одни лишь племена.
Я специально сшила одну толстую тетрадь из полдюжины небольших тетрадок, готовясь к внушительной работе, однако вскоре я совершенно потеряла интерес к этой грандиозной теме. Сейчас я по-прежнему храню свои зарисовки, представляющие жизнь в идеальном обществе, где были изображены дома, внутреннее убранство, библиотеки, военные залы, шоколадницы и сады на крыше, а общественными столовыми должны были служить беседки посередине прудов с лотосами, где люди могли бы посидеть в прохладе. Я не припоминаю, были ли там кинотеатры и социализм — хотя и без этих двух порождений цивилизации их жизнь казалась мне вполне счастливой.
В девять лет я пребывала в нерешительности из-за того, что не знала, что же следует выбрать делом своей жизни: музыку или изобразительное искусство. Посмотрев фильм о тяготах и нуждах художника, я расплакалась и решила стать пианисткой, чтобы выступать в роскошном концертном зале, где будут звучать музыкальные инструменты. Я была чувствительна, тонко ощущая цвет, музыку и слова. Когда я играла на пианино, я хотела быть подобна этим восьми нотам, каждая из которых имеет свой неповторимый характер, они представлялись мне разодетыми в яркие наряды и танцующими рука об руку. Я училась писать сочинения, мне нравилось использовать слова с яркими красками и звонким произношением, например: «жемчужная пыль», «желтые сумерки», «девичья нежность», «splendour» ³, «melancholy» ⁴, поэтому я часто создавала нагромождения и допускала ошибки. Я и теперь по-прежнему люблю читать «Рассказы Ляо Чжая о необычайном» и безвкусные парижские журналы из-за того только, что в них есть интересные, притягательные слова.
В школе меня ничто не ограничивало, и я могла свободно развиваться. Моя самоуверенность усиливалась с каждым днем, вплоть до шестнадцати лет, когда моя мать вернулась из Франции и внимательно посмотрела на свою дочь, на протяжении многих лет жившую с ней в разлуке.
«Я сожалею, что бережно выхаживала тебя, когда ты болела тифом, – сказала она мне, – уж лучше бы видеть тебя мертвой, не желаю смотреть, как ты, живя, позволяешь себе везде и всюду горестно страдать». Я обнаружила, что не умею чистить яблоки, и только посредством огромного труда я, наконец-то, научилась штопать носки. Я боялась ходить в парикмахерские, боялась посторонних, боялась у портного примерить одежду. Множество людей пробовало научить меня вязать, но абсолютно безуспешно. В одной комнате я прожила два года, но когда меня кто-нибудь спрашивал, где звонок, я была в полном недоумении. Каждый день на протяжении трех месяцев я на рикше ездила в больницу делать уколы, только по-прежнему эта дорога была мне незнакома. В общем, для настоящего общества я была подобна хламу.
Моя мать в течение двух лет учила меня приспосабливаться к окружающей обстановке. Она учила меня готовить и стирать, обучала правильной походке, тому, как смотреть в глаза людям и угадывать их настроение, включая лампочку, не забывать занавешивать окно, кокетливо смотреться в зеркало, ну а если уж нет чувства юмора, то и не пытаться шутить.
В отношении элементарных правил общения с людьми, я проявляла удивительную тупость. Мое двухлетнее обучение стало сплошным поражением. Моя мать с горечью выговаривала, что ее старания не оказали на меня никакого влияния, кроме того, мои мысли еще больше запутались.
Но все-таки, в жизни было и то, что я могла понять. Я понимала, как смотреть на «июльские облака» ⁵, слушать bagpipe ⁶, сидя на стуле, наслаждаться дуновением ветра, есть соленый арахис, любоваться цветными фонариками в дождливую ночь, протягивать руку из двухэтажного автобуса, срывая зеленые листики с верхушек деревьев. В обстоятельствах, когда мне не нужно было общаться с людьми, я была полна радости существования, но вместе с тем, я не могла преодолеть это кусачее свойство маленьких неприятностей, ведь жизнь подобна роскошному халату, который полон блох.

1939

Примечания:

1. ^↑ Стихотворение в переводе А. Сергеева « Поэзия эпохи Тан VII – X вв.» М., 1987г.
2. ^↑ Знаменитое озеро, расположенное в г. Ханчжоу на востоке Китая. Воспето в произведениях многих китайских поэтов.
3. ^↑ (англ. яз.) – «великолепие»
4. ^↑ (англ. яз.) – «меланхолия»
5. ^↑ Время традиционного любования облаками, когда, согласно легенде, 7.07 Пастух и Ткачиха встречаются на небе после годичной разлуки. По обычаю, девушки в это время смотрят на небо и загадывают желания.
6. ^↑ (англ.яз.) – шотландская волынка.

Оригинал рассказа.